Команда юристов — Юрлидрус пишет для Вас. Мы рассказываем наш опыт, которого у нас более 35 лет, что позволяет давать правильные ответы на все, что может потребоваться в различных аспектах жизни и сейчас рассмотрим — Практика верховного суда по призганию недействительным прощения долга. Если все же для ответа на Ваш вопрос требуется быстрый ответ в вашем городе, то лучше воспользоваться консультантом на сайте. Но лучше спросить в комментариях.
Внимание, данные могут быстро устаревать, законы очень быстро обновляются и постоянно дополняются, поэтому подписывайтесь на нас в социальных сетях, чтобы быть в курсе всех обновлений материала.
Суд округа, изменяя решение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда, руководствовался статьями 153, 168, 330, 410, 415, 702, 708 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями Федерального закона от 05.04.2013 N 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (далее — Закон N 44-ФЗ), постановления Правительства Российской Федерации от 05.03.2015 N 196 «О случаях и порядке предоставления заказчиком в 2015 году отсрочки уплаты неустоек (штрафов, пеней) и (или) осуществления списания начисленных сумм неустоек (штрафов, пеней)» (далее — постановление N 196), признав неправомерным вывод суда первой инстанции о наличии оснований для взыскания с общества всей суммы неустойки без учета проведенного сторонами зачета, а также неправомерным вывод апелляционного суда об отсутствии оснований для взыскания с общества неустойки.
2. По своей правовой природе договор прощения долга является самостоятельной распорядительной сделкой и не может (ни полностью, ни в части) рассматриваться как разновидность обязательственного договора дарения. Наиболее наглядно это видно при дарственном обещании, которое лишь порождает обязанность дарителя простить долг, но не прекращает соответствующее требование. Его прекращение осуществляется в рамках самостоятельного волевого акта — договора о прощении долга. Реальный договор дарения совершается через договор о прощении долга. В этом случае самостоятельный характер обоих договоров также не вызывает сомнений, поскольку прекращение обязательства выступает следствием именно договора о прощении долга (подробнее см.: Павлов А.А. Прощение долга // Сб. статей к 55-летию Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2006. С. 111 — 114).
Судебная практика по статье 415 ГК РФ
Правовым основанием договора о прощении долга может служить и возмездная сделка (например, при взаимном прощении долгов либо прощении части долга в целях обеспечения исполнения остальной части). Необходимо, однако, иметь в виду, что распорядительный характер договора о прощении долга исключает применение к нему дифференциации сделок на возмездные и безвозмездные. Возмездной (безвозмездной) может быть только лежащая в его основании обязательственная сделка, но не сам договор о прощении долга.
Суд первой инстанции сделал обоснованный вывод о том, что отказ министерства от требований по взысканию процентов за пользование займом и неустойки, включенный в мировое соглашение в качестве условия, не может быть квалифицирован как прощение долга кредитором при отсутствии признания этого долга обществом либо подтверждения соответствующей обязанности вступившим в законную силу решением суда. Из содержания мировых соглашений, утвержденных по делам N А55-39063/2009, N А55-14830/2010, не следует, что, признавая требование по основному долгу, общество признало и обоснованность требований в части неустойки и платы за пользование займом, а отказ кредитора от взыскания данных сумм был согласован сторонами на условиях прощения долга.
Прощение практически половины долга в рамках заключения в суде мирового соглашения организацией, основным видом деятельности которой является оказание услуг, не относится к сделкам, совершаемым в процессе обычной хозяйственной деятельности, поскольку влечет чрезвычайные и чрезмерные расходы для юридического лица, деятельность которого направлена на извлечение прибыли.
Позиции о прощении долга (ст. 415 ГК РФ)
На основании изложенного суды сделали верный вывод о том, что отказ участника Общества от выплаты действительной стоимости его доли, фактически освобождающий Общество от соответствующей обязанности, в силу статьи 415 ГК РФ является прощением долга.
Суд указал на то, что истец и ответчик являются коммерческими организациями, дарение между которыми запрещено в силу п. 4 ст. 575 ГК РФ, соответственно, соглашение является недействительной (ничтожной) сделкой в силу ст. 168 ГК РФ, в связи с чем нижестоящим судом было обоснованно применены последствия недействительности сделки.
Когда дарение невозможно
Отношения кредитора и должника по прощению долга можно квалифицировать как дарение, только если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. В таком случае прощение долга должно подчиняться запретам, установленным статьей 575 ГК РФ, пунктом 4 которой не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями.
Что думают судьи
В соответствии с пунктом 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
Вопрос о признании прощения долга договором дарения не раз ставился пред судебными органами. По словам аналитиков, требования о квалификации сделки по прощению долга договором дарения и, соответственно, о признании такой сделки ничтожной чаще всего заявляют кредиторы, имеющие материальное требование к должнику. При этом такие требования могут заявляются как самостоятельно, так и в качестве аргумента в обоснование требований о взыскании задолженности, которую ранее кредитор должнику уже простил.
Краткий анализ судебных решений
Следует отметить, что соотношение института прощения долга и договора дарения в судебной практике всегда вызывало огромное количество споров. Однако в настоящее время уже можно говорить о более-менее сложившейся практике реализации прощения долга. Эта практика сложилась путем принятия ряда ключевых решений высших судов Российской Федерации, анализ которых представляется небезынтересным.
Прощение долга как односторонняя сделка
— указание в соглашении о расторжении договора на прекращение его действия в полном объеме, в том числе в части неисполненных обязательств, не свидетельствует о прекращении спорного обязательства путем прощения долга.
